И мне столько всего рассказать хочется, что придется поделить псто на несколько частей и из каждой из них фонтанирова...

суббота, 02 октября 2010

21:20

in the porn when i was born sky is blue and see is green

И мне столько всего рассказать хочется, что придется поделить псто на несколько частей и из каждой из них фонтанировать радостью.

Желтое
это, знаете ли, и вовсе чудесно, когда твои выходные вместо шести вечера в субботу начинаются в три пополудни в пятницу. За сутки с лишним можно понаворотить всякого, и это охренительно прекрасно.
Именно поэтому я врывался в холодную осень совершенно сумасшедший, улыбающийся и лохматый, с раскрасневшимися щеками, в пальто и полосатых перчатках шел я быстро, как только мог, по хрустящим листьям, и ветру ну совсем чуть-чуть не доставало до весеннего.

а я шел и думал о большой белой коробке с ярко-желтой надписью "bananas", в которой, когда мне было лет пять, мама хранила картошку, и была эта коробка, подобранная около какого-то магазина в силу исключительного безденежья, такая яркая и замечательная, что казалось, в ней заключен самый сакральный смысл, и узнать бы, что значит это непонятное "вапапай" (эс как доллар в ту пору от незнания не читалось как эс, а заменялось почему-то "й").

Самарское
и я безумно люблю ездить в самару к своим чудесным мэшевцам - это все такое замечательное, что я улыбаюсь всю дорогу туда и обратно, читаю выцепленного у никеля фрая и счастлив бываю невероятно.

а вчера мы попали на адриана и александра, и вот вам никель перед концертом с ужасным лицом и журналистской ксивой:

и одной группой в моем плей-листе стало больше. потому что я пропал после того, как услышал
Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та. Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита.

и я пропал, пропал, пропал. вжался в кресло, прижал к губам пальцы и слушал весь, впитывал это самое потрясающее из всего слышанного мною за долгое, долгое время. Ло-ли-та. Кто-то написал песню, прочитав мою самую любимую книгу. Ло-ли-та. Весь концерт я тихо балдел от интеллектуальности этой музыки: и блок, и набоков, и молитвы кришнаитов, и еще столько всего, чего я не знал, не слышал и не понял аллюзий, спрятанных в тексте. Ло-ли-та. И мне остается лишь преклониться перед творчеством Александра Щербины и позавидовать хорошо, что у кого-то пишутся такие стихи.

послушайте же, послушайте это всенепременно или не читайте мой дневник вовсе, потому что это невероятно важно. я нашел в более-менее приличном качестве с какого-то другого концерта именно "гумберта гумберта" исключительно потому, что это и вправду одна из самых прекрасных песен на земле. боже мой, как читают набокова...

и, конечно, по дороге в самару мы набросали стандартный список вопросов для любой статьи в любой день про любую группу в рубрику музыка вроде "а какие у вас планы в дальнейшем? скоро ли ждать нового альбома?" и прочей ерунды,
и, разумеется, после концерта я попросил регину выкинуть ко всем чертям эту бумажку и проговорил пятнадцать минут с Александром о поэзии.

Утренее
последние цифры, которые мне удалось отметить в темноте кухни, это что-то вроде 04:33, и я утащился обратно в комнату и заснул на полу в рваном-красном-теплом никелевом спальнике, проклиная мешающих спать.
а потом было утро.
и традиционная неспящая регина, вымывшая всю посуду на кухне. вот она смотрит девианарт и с чувством провозглашает:
"Понарисовали тут хуйню!"

и три с половиной часа просмотра "тимона и пумбы", потому что старые диснеевские мультики это замечательная штука. и прослушивание опенингов к аладдину, гуффи, черному плащу и всему из диснея, что мы нашли на ютубе, на немецком. вот поглядите, какая прелесть

и ленивый просмотр дневников моих пч с последующим чтением вслух дурными голосами записей про спанье мужчин с мужчинами (тут 98% всех пч испытали лютый баттхерт) и злостное оборжание особенно глупых псто.

и каждый раз я думаю, какие же мы все-таки обалденные и как же хорошо жить.

и напоследок немного
локальной политики