- это день, чтобы свершались чудеса, - подумал я, выворачивая из дворов в весеннее утро. распахнул пальто, потому что не холодно, потому что хочется полной грудью. и с работы, забившись в уголок курилки, звонил и назначал собеседование и шел уверенный, угадывая: получится. выбор из одного - получится или получится.
я дочапал до редакции - ох ты ж, мамочки, какие кушеря: старые машины, ржавеющие уже не первый год, заброшенное здание, лужи, лужи. а на собеседовании - бог ты мой, какие же они классные: все двадцать минут главред и... эм, наверное, ред, выпред или чего-нибудь такое (стыдеюсь, простите)... в общем, они ржали все собеседование - над друг другом, конкурирующими газетами и надо мной. и я ржал вместе с ними. наконец, выдали задание. послали в думу. главред напутствовал:
- наверное, к нам валерий больше не придет. напугали.
а я улыбался им, закрывал дверь и думал: с ума сошли?! только возьмите меня, милые! я хочу к вам, к вам, больше всего на свете я хочу к вам! вот что думал я после собеседования.
в маршрутке слушал песню про день рождения и срочно звонил егору, шлепая по лужам, потому что это ведь самый точный момент для звонка, самый настоящий, и рассказывал ему про нашу тольяттинскую весну и желал, чтобы у него тоже обязательно было чудо.
ведь это день, чтобы свершились чудеса, - думал я, завернув в парк и слушая, как текут ручьи. жур-жур-жур. жур-жур-жур - я буду писать! господибожемой, я наконец-то буду писать. два года назад у меня мелькала мысль, что надо устроиться именно в это издание. побоялся тогда, не дошел. а сегодня был правильный день.
и кровь приливала к коже,
и кудри мои вились,
и шарф развевался тоже.
прохожий, остановись!
когда я был юный и дурной - ну совсем юный и дурной, еще юнее и дурнее, чем сейчас - я ходил ветренными днями по улицам и ждал, чтобы шарф захлестнуло одним концом через плечо, знаете, как у поэтов на картинках? а шарф почему-то не захлестывало на узких улочках старого. я шел по новому городу с его широкими проспектам, смотрел в солнце, и шарф закидывало за плечо обеими концами - господи, так ужасно нелепо, а я был страшно горд. это ведь были совсем другие ветра.
это отличный день, чтобы начать все с начала. и чтобы завтрашнее завтра было лучше, чем вчерашнее вчера.