Гессе сказал мне вечером:
«Знаешь, Луиджи, я часто думаю так же, как ты: все наше искусство - всего лишь замена, хлопотная, оплачиваемая в десять раз дороже замена упущенной жизни, упущенной животности, упущенной любви. Но ведь это не так! Все обстоит совершенно иначе. Мы переоцениваем чувственное, считая духовное лишь заменой чувственного за его отсутствием. Чувственное ни на йоту не ценнее, чем дух, и наоборот. Все едино, все одинаково хорошо. Обнимать женщину и писать стихи - одно и то же. Было бы только главное - любовь, горение, одержимость, и тогда все равно - монах ты на горе Афон или прожигатель жизни в Париже.»